"Победой" назвал перенос рассмотрения Мосгордумой генплана Москвы в третьем чтении на конец мая известный галерист, политтехнолог и член Общественной палаты Марат Гельман, который продолжает вести борьбу против его принятия. В течение месяца Гельман предполагает с помощью экспертов подготовить профессиональное заключение с описанием всех недостатков проекта генплана, а с участием общественности и политических организаций провести массовые акции протеста. Прочитав статью на нашем сайте о своем активном участии в судьбе генлана Москвы, Марат Гельман решил дать комментарий на этот счет. С этого началось наше интервью.
— 24 августа 2009 года был опубликован список членов Общественной палаты, предложенный Президентом России. Прочитав его, люди стали обращаться ко мне с разными проблемами. В частности, 26 августа мне написали представители инициативной группы по защите Пушкинской площади. И к моменту получения мандата члена Общественной палаты, официально врученного мне 24 января, у меня уже было около 50 заявлений от инициативных групп, не считая личных писем граждан. В настоящее время я просто исполняю свою обязанность, реагирую на различного рода обращения. Сам я мало что понимаю в генплане, я не архитектор. Разбираясь, приглашая экспертов, выслушивая общественников, заинтересованных в защите каких-то отдельных частей Москвы, я понял масштаб бедствия. Существует преступное недомыслие в этом генплане. Он исходит из совершенно неверных предпосылок. Можно сказать, что я втянулся в эту ситуацию.
— Почему Вы сразу не включились в процесс? Ведь по поводу генплана общественность негодует с лета прошлого года, а по поводу градостроительной ситуации, созданной Лужковым, уже много лет.
— Я же не занимаюсь политической деятельностью. Меня Медведев попросил быть членом Общественной палаты, и я выполняю эту функцию.
— Вообще предложение стать членом Общественной палаты было для Вас ожидаемым? Как Вы отнеслись к нему?
— Я рассматриваю Общественную палату как площадку, которая хорошо освещена. Во многом деятельность предыдущих палат была не очень успешной, потому что люди не знали, как им поступить. Они думали, что аппарат будет их использовать, или кто-то начнет им объяснять, что надо делать. Я прекрасно понимал, что ничего такого не будет, что этой площадкой надо самому пользоваться. Я наметил свой план работы. Моя стратегия такова: вносить в повестку дня Общественной палаты острые вопросы, фундаментальные вопросы и продвигать свои собственные инициативы. Я сделал себе таких четыре квадратика и действую строго по плану. Деятельность по генплану в его русле: люди обратились, надо действовать. В конце концов, для столицы России надо сделать качественный генплан. Моя задача — транслировать экспертное и общественное мнение.
— Как Вы думаете, назначение Вас членом Общественной палаты связано с тем, что Вы имеете большой политический опыт?
— С 2004 года я не занимаюсь политикой, но опыт, конечно, есть.
— То, чем Вы сейчас занимаетесь: продвигаете современное искусство, - это разве не политика?
— Искусство больше, чем политика. Например, завтра (27 апреля — прим. Каспаров.Ru) открывается выставка Димы Гутова, который считает, что самое главное — это дистанцироваться от политики. Раньше я занимался политическим консультированием, но эту деятельность я воспринимал лишь как работу, за которую платят деньги.
— Дмитрий Гутов, когда был у нас на круглом столе, сказал, что важнее искусства ничего на свете нет, а наличие политики — это свидетельство несовершенства социума.
— Я считаю, примерно, также. Такая точка зрения у меня была всегда. Я считаю, что из всех областей деятельности: бизнес, наука, политика, — искусство является наиважнейшей. Это один из фундированных цивилизационных хребтов. Так что решить проблему генплана я хочу, не уходя в политику. Вариант первый: с нами попытаются договориться. И тогда мы переделываем генплан. Вариант второй: с нами не собираются договориться. И тогда с помощью юридических процедур мы пытаемся остановить принятие генплана, поскольку он незаконен. Как известно, это может не помочь. Лужков плевать хотел на законы. Так что, если оба варианта не сработают, у нас есть третий вариант — это политика. Мы начинаем бороться не с генпланом, а с Лужковым. Пока этот момент не наступил.
— Вы пойдете до конца, то есть будете добиваться во что бы то ни стало отмены генплана?
— Да, я так устроен. Я, как минимум, должен нарисовать все сценария развития и максимально пройти весь этот путь. Я все-таки технолог.
— Почему из массы проблем Вы выбрали все-таки проблему генплана?
— Это заслуга московских властей, они очень спешат принять генплан в третьем чтении, зафиксировать статус кво, узаконить те преступления, которые были сделаны. Кроме того, спешка объясняется тем, что кто-то очень хочет заработать денежек. Так что генплан — это большая и острая проблема. Остальные проблемы мы тоже начнем решать. В июне я сделаю презентацию своей программы по новой культурной политике. Это моя инициатива. Есть еще какие-то проблемы. Пока я работаю по своему внутреннему плану. Пермский проект тоже находится к активной фазе роста, он много времени отнимает.
— Решая задачу генплана, в любом случае Вы сталкиваетесь с интересами команды Лужкова. Вы считаете, что ваших сил достаточно, чтобы бросить ей вызов?
— Нет, конечно. Мы поставили ясную цель, и тот, кто готов ее с нами достигнуть, наш союзник. Если говорить о Каспарове.Ru, об Удальцове, о Боре Немцове, то здесь есть одна проблема. Когда люди выступают одновременно и против власти, и против генплана, то всегда можно отмахнуться и сказать: "А они против власти и поэтому им не нравиться все, что она делает". Типа они политические конкуренты. Я не хочу попадать в эту ситуацию. Я не хочу идти против власти. Я против генплана, поэтому мое мнение нельзя игнорировать. От него нельзя отмахнуться. Эксперты, которых мы собираем, они аполитичны. Более того, некоторые говорят: "А вот социальная политика Лужкова нам нравиться". Другое дело, за счет чего она делается. Для меня считается принципиальным не ввязываться в политику. Хотя я рад, что Жириновский выступил против Лужкова. У него хороший нюх на то, что позволено, и поэтому чиновники мэрии перестанут быть уверены в своем положении. Это работает на проект. Это не значит, что я стану рядом с Жириновским, буду членом ЛДПР и выступать на его митингах.
— А почему, собственно, Вы не против власти, ведь за вашими плечами предвыборные кампании оппозиционных партий: "Родина", СПС? Генплан — это следствие лужковской политики, и Лужков — часть системы.
— При всем этом участие в кампаниях — это не мой политический выбор. Это была чисто исполнительская работа за деньги. По поводу власти я все объяснил, посмотрите мой проект "Россия-2" и тексты к нему. Там вся моя философия описана. А по поводу Лужкова я могу сказать, что из всех ныне властвующих он дольше всех у власти, и, может быть, для нынешней власти он стал чужеродным звеном.
— А каковы тогда Ваши политические взгляды?
— Я свои взгляды через политическую деятельность не выражаю. У меня есть два идеологических конструкта. Я не хочу идти в прошлое, я хочу идти в будущее. Я не хочу изоляции, я хочу, чтобы Россия стала частью мира. Занятие искусством меня полностью удовлетворяет. Искусство — это всегда взгляд в будущее, оно всегда интернационально, оно всегда является частью мира. Художник может сделать больше, чем политик. Чтобы продемонстрировать политический потенциал искусства, я могу привести пример одного моего знакомого художника Дэвида Черного. В Праге в один прекрасный день он покрасил танк в розовый цвет, и с этого началась пражская весна. Он показал, что нечего больше бояться. Сделав этот жест на символическом уровне, он показал силу искусства. Таких примеров много.
***
Р. S. Кстати, на встрече с общественностью Марат Гельман сказал, что он критически относиться к идее передачи центра Москвы в управление федеральной власти, которую публично высказал один из лидеров "Справедливой России" Николай Левичев, и за которую зацепился премьер Владимир Путин, но до этого она была выдвинута на митинге 13 апреля, организованном им же самим. По словам Гельмана, эта идея, придуманная политтехнологами "Справедливой России", — ложный путь в борьбе против генплана и за сохранение Москвы.
